Судя по тому, какое количество людей собирают ретро-концерты, внушительное количество людей испытывает ностальгию по 80-м годам. Это время, когда развивался подпольный рок и пробивались ростки попсы. В те годы «Мираж» был на гребне популярности.
Именно они были первой группой, которую начали «клонировать» и возить по стране разными составами. Одна из его солисток Светлана Разина поделилась невероятно интересными подробностями своей личной и творческой жизни, о которых никто не знал. В частности, каким образом пересеклись их судьбы с другой популярной группой «Ласковый май» и их солистами.
- Светлана, а как вы, собственно, оказались в группе?
- Я попала в «Мираж» случайно. Как обычно со мной происходит: когда я сильно о чем-то мечтаю, это обязательно сбывается. Однажды сами привели меня на Неглинную улицу.
Там я познакомилась с человеком, который привел меня в джазовую студию, где я стала петь. Уже в джазовой студии я познакомилась с Валерой Соколовым, который писал песни для «Миража», а впоследствии стал моим мужем.
Когда мы начинали, никто и не думал о каких-то концертах. Все работали, я - инженером, остальные кто - где. На тот момент какого-то общего для всех музыкантов механизма получения денег вообще не существовало, поэтому мы все отдали на откуп своим знакомым. Они распространяли наши кассеты, они народу нравились, и нас начали приглашать выступить.
- Не зря «Мираж» называют первопроходцем шоу-бизнеса?
- Ну да. На первых порах вообще было много забавного. Например, нам сказали, что надо приобрести концертные костюмы. Представьте себе 1987 год - в магазинах хоть шаром покати. Помню, как я часа два стояла в очереди за кофточками с люрексом, и тут кто-то пустил слух, что кофточки заканчиваются.
Я подошла к продавщице и сказала: «Понимаете, я участница группы «Мираж», поэтому мне такая кофточка просто необходима». Она в ответ воскликнула: «Что же вы раньше не сказали!»
Тогда я поняла, что пора пользоваться привилегиями, которые дает эстрада. Я не показывала никаких документов, просто говорила, что я солистка группы «Мираж», и мне сразу верили: «Да? Надо же!»
Хотя одета я была отнюдь не сногсшибательно, даже скромно. Это сейчас если солистка, то обязательно вся из себя сверкает, в косметике, в модном прикиде, в бриллиантах.
- Помню, как вы выступали на стадионе – вся в каких-то немыслимых золотых цепях…
- В 1987 году вышел первый альбом «Миража» «Звезды нас ждут», в котором появились ставшие популярными «Солнечное лето», «Безумный мир», «Электричество», «Волшебный мир», «Я не хочу».
Мы выступали вместе с Наташей Гулькиной. У нее были кольца, браслеты, колье, которые ей достались от бабушки. А у меня вообще ничего не было. Родители-инженеры очень мало получали.
А недорогую бижутерию вообще было невозможно купить. Я взяла на заводе, где работала, металлическую стружку и из нее смастерила себе бусы. Издали они были очень похожи на настоящие, особенно когда стадион, прожектора. Толстая золотая стружка производила ошеломляющий эффект.
- Неужели звезды эстрады, как и все простые смертные, тоже страдали от всеобщего дефицита?
- Вокруг нашего коллектива стали вертеться фарцовщики, они-то и снабжали нас всем необходимым. Например, были в моде длинные белые плащи. Именно они и стали нашими первыми костюмами. Наши продюсеры смеялись, что мы в них похожи на двух медсестер.
- Вы, наверное, знаете, с чего начался закат «Миража»?
- В начале 1988 года на концерте во Владимире мы познакомились с Андреем Разиным. Он знал, на чем можно заработать. Говорит мне: «Я - Разин, ты - Разина. Давай сделаем вид, что мы брат и сестра, которые нашли друг друга через много лет. Создадим с тобой новый коллектив, и ты будешь работать как единственная солистка». Я возмутилась, потому что никогда не была интриганкой.
Подошла к своему продюсеру Валере Соколову и честно призналась, что нас пытаются развести. Валера мне объяснил, что такие вопросы должен решать только он. А Наташа Гулькина оказалась хитрее меня. Андрей Разин подошел к ней с таким же предложением, и спустя некоторое время она ушла с ним.
- Помнится, одно время вы пели в какой-то «Фее»?
- Да - я, Рома Жуков и Валера Соколов создали группу «Фея». Валера обладал талантом писать именно женские песни. Как он сам их называл, «про то, о чем девушка мечтает, но никогда не скажет». Он тонко чувствовал женскую натуру, поэтому его песни проникнуты ненавязчивым эротизмом. Наверное, их откровенность и пришлась всем по вкусу.
- Однажды Татьяна Овсиенко сказала в интервью: «Своим голосом в «Мираже» не имела права петь ни одна солистка. У Литягина было свое представление об идеальном голосе. Голоса солисток проходили компьютерную обработку. Их поднимали до определенной планки. Мы же подпевали заранее сделанной записи. Фонограмму в чистом виде использовали редко».
- Когда все разбежались в разные стороны, я какое-то время работала с Наташей Ветлицкой. Андрей Литягин пытался нас вдвоем записывать на какой-то домашней студии.
Выступали мы редко, в основном в Москве. А в 1989 году я ушла из коллектива, потому что Андрей никогда не хотел, чтобы на сцене стояла та же солистка, которая эти песни записывала.
Он действительно считал, что солистки должны только открывать рот под чужую фонограмму. Он очень боялся, что раскрученная им девушка его кинет, уйдет и будет сама зарабатывать. Так ведь часто случалось. Девушка становилась известной и начинала собственную карьеру.
- Собственно, вы так и поступили?
- Я ушла из группы в 1990 году и стала писать свои песни. А всего я написала для «Миража» три песни и участвовала в создании еще очень многих. Тогда мы не считали, кто и сколько строк сочинил, - творили коллективно. Я не возражала, что Андрей регистрировал их на себя – ведь у нас были доверительные отношения.
- Я знаю, что в вашем багаже много интересных гастрольных историй. Не поделитесь какой-нибудь?
- Однажды на гастролях к нам подошли люди, сказали, что они наши поклонники и предложили после концерта показать нам сауну. Я тогда еще не понимала, что стоит за таким предложением, потому что в свои 24 года оставалась наивной девчонкой. У меня было совершенно детское восприятие жизни, которое, видимо, помогало мне так долго молодо выглядеть.
И вот мы приехали в сауну, нас окружила толпа мужиков в золотых печатках, кольцах и цепях. Они предложили для начала выпить водочки. Ну, выпили. Гулькина сидит, вся трясется, понимает, к чему все идет. А меня водят по сауне, показывают, я искренне восхищаюсь: «Как красиво, какая роскошь! Даже бассейн есть!»
Помню, открыли какую-то дверь, и я увидела разбегавшихся врассыпную тараканов. Нам начали предлагать какие-то кольца, но только если мы останемся. Я, хоть убей, ничего не понимаю. Нам хотят что-то подарить – ну и хорошо!
Они уже начали меня активно обнимать, и тут я поняла, что тут что-то не то. Я им говорю: «Ребята, у вас так здорово!» Я поняла, что если тебя приняли за кого-то, то надо играть по их правилам.
И я говорю тоном бывалой путаны: «Конечно, мы обязательно к вам придем. Но сейчас никак не можем, у нас планерка с продюсерами. Ребят, вы нас довезите до гостиницы, мы быстро все обсудим и вернемся, потому что у вас действительно здорово!»
Мои восхищенные глаза искренне пылали, я тогда великолепно сыграла, и они поверили. Довезли нас до гостиницы, а там уже Валера Соколов нас встречает. Он когда увидел меня в окружении мужчин, то позеленел, въехал в ситуацию и громовым голосом заорал: «А ну быстро в номера! Почему опаздываете на совещание!»
Он все почувствовал, хотя мобильных тогда не было, и предупредить мы его никак не могли. И еще добавил для верности: «Что это вы себе позволяете? Где шляетесь?» И мы успели добежать до номера и запереться. Мы с тех пор поняли, что больше никуда и ни с кем.
- И часто такое случалось?
- К счастью, не очень. Я могла сказать: «Ребята, есть девчонки, которые готовы и хотят, а я могу вам помочь разве что деньгами».
- А чего-нибудь более романтическое вспоминается?
- Когда группа «Ласковый май» переживала свой триумф, в ней был не только Юра Шатунов, но и Костя Пахомов, который был очень красивый. Девчонки от него умирали. Он меня отовсюду похищал, причем с помощью своей охраны.
Помню, когда после концерта в Олимпийском мы с ним вместе выходили, поклонницы с такой завистью на меня смотрели! Вот когда проявляется настоящая звездная болезнь. Они бы отдали все, чтобы быть на моем месте! Пахомов после концерта все цветы от своих поклонниц отдавал мне.
Он пытался меня несколько раз соблазнить, познакомил со своим отцом. Самое смешное, что его нисколько не смущало, что я замужем, что ему всего 16, а мне 25. Намерения у него были самые серьезные. Но все равно ситуация была нелепая. Он хоть и безумно красивый, но все-таки мальчик.
И, в конце концов, мы расстались. Когда он понял, что у нас ничего не выйдет, то написал мне несколько песен. Одна из них была про Светлану: «Имя светлое твое, Светлана, этот день мне подарил».
- Мне кажется, вы как-то нерационально использовали такой прекрасный проект, как «Мираж». В чем, по-вашему, была ошибка?
- Ошибкой было то, что мы решили не вкладывать в раскрутку «Миража» деньги. В результате по стране гастролировало целых 25 «Миражей». В каждом областном центре был свой. Но к тому времени наступил дефолт 1998 года.
Когда появилась группа «Фея», выяснилось, что в Красноярском крае одна девушка, называвшая себя Светланой Разиной, собрала сумасшедшие деньги с концертов, ее встречали огромные толпы, подавали лимузины к подъездам гостиниц. Раскрылась афера только после публикаций в газетах о наших концертах.
- Часто сейчас вспоминаете о работе в группе?
- Между бывшими участниками группы обострились отношения, мы выясняем, кто из нас имеет право называться «Миражом». Тут все очень непросто. Назваться «Миражем», конечно, можно.
Но вот ты, скажем, приехал на гастроли, зрители хотят услышать старые песни группы, а ты не имеешь права их исполнять. И в итоге - провал. Я когда выступаю, на афише просто печатают, что я экс-солистка группы «Мираж», автор и певица Светлана Разина.
- Кем вы сейчас себя считаете в первую очередь?
- В первую очередь – мамой. У меня дочь. Шесть лет. В таком возрасте начинаешь думать о ребенке, а не о себе. О ее здоровье, образовании и много еще о чем. И все остальное отходит на задний план.
Алена Снежинская
