При встрече с известным и одним из самых востребованных адвокатов России многие девушки теряют дар речи. И есть от чего! Он невероятно обаятелен и красноречив, от него веет успехом, здоровьем, уверенностью в своих силах и безупречной элегантностью, как в манере общения, так и в одежде. А еще он знает много чего такого, что и не снилось самым шустрым репортерам.
В числе клиентов адвоката значатся Алла Пугачева, Филипп Киркоров, Игорь Крутой, Ксения Собчак и многие другие. «Дейли шоу» удалось побеседовать с Павлом Алексеевичем на животрепещущую тему развлекательной индустрии.
- Павел Алексеевич. Неужели никто из известных персон не обижается на ваши откровения?
- А что ж обижаться на правду? Сами подумайте – что они могут мне предъявить? Как можно оспорить то, что они поют под фанеру, скрывают реальные доходы, пожирают друг друга ради денег и славы? Я уж не говорю о начинающих артистах, которые, подписывая договор с продюсером, фактически подписывают себе смертный приговор. Они продают себя с потрохами, и многие из них в силу юридической безграмотности даже не знают, на что идут.
- Не скажите! Мы знаем массу примеров, когда артист пытается уйти из-под опеки продюсера судебным или иным путем.
- Чаще всего «или иным». (Усмехается) Когда я вник в тонкости этого мира, то был поражен, насколько он криминален. Сейчас я точно могу сказать, что шоу-бизнес самый грязный и криминальный из имеющихся в России легальных бизнесов. А продюсеры гораздо страшнее и влиятельнее иных госчиновников по масштабам своей деятельности. Я абсолютно серьезно говорю. Продюсер в нашем шоу-бизнесе это больше, чем хозяин. И подневольной молодежи, которую раскручивают, а потом выбрасывают как использованный отход, можно только посочувствовать.
- Но ведь, они, собственно говоря, к этому стремятся – к деньгам, славе… Чего же потом жаловаться?
- Ну да, как говорится, ради денег и славы мы за ценой не постоим. Насчет славы не спорю – они ее, конечно, получают. А вот что касается денег, вопрос неоднозначный. В отличие от Запада, где продюсер имеет от артиста максимум двадцать процентов, наши деятели берут себе восемьдесят процентов и выше. Пока артист ничего из себя не представляет, его оставшиеся проценты устраивают.
Но стоит ему раскрутиться, как появляются амбиции и желание переломить ситуацию – класть себе в карман девяносто процентов, а остальное отдавать продюсеру, который его вывел в люди. Тут-то и начинается самое интересное. Дело в том, что в правовом отношении у нас взаимоотношения между артистом и продюсером «сырые» и толком неразработанные.
На уровне авторства песен еще более или менее, а вот остальное оставляет желать лучшего. А когда на это еще наслаиваются семейные отношения, как у меня было в деле с вдовой Юрия Айзеншписа, это вообще караул! Я не хочу сказать, что продюсеры однозначно плохие, а артисты хорошие и всегда - жертвы. Просто мы имеем такой шоу-бизнес, какой имеем. И если не удается решить вопрос правовым способом, то журналисты сразу получают повод для громкого материала с места разборок.
- Судебный процесс может быть не менее интересным поводом для материала, чем стрельба и побоища.
- Согласен, особенно, когда стараются поделить целые холдинги и целую группу артистов. Я знаю ряд артистов, которые работают без продюсеров. Они, конечно, менее известны, но зато чувствуют себя намного спокойнее, зная, что никому ничего не должны. Знаете, недавно летел в самолете и читал одну газету. Там артистов спрашивали, в чем они видят разницу между сегодняшним временем и 90-ми годами. Так вот большинство ответило так: «В 90-е нас бандиты не трогали, это был негласный закон».
Я очень смеялся. Знаете, почему? Просто эпиграф к моей книге взят из манифеста батьки Махно и звучит так: «…А чтоб война не скучной была, мы с красными «товарищами» и белыми «господами» договор негласный заключили: «проституток и артистов не убивать!»
- Павел Алексеевич, у нас скоро пройдет очередной конкурс «Евровидение». Насколько я знаю, вы к нему скептически относитесь, это так?
- Абсолютно верно. Я как человек, обладающий инсайдерской информацией, не могу всерьез воспринимать этот откровенно политизированный конкурс, да еще в связи с нашими артистами, которые за последние два года не выдали ни одного хита. Вот вы можете назвать хит, с которым реально выиграть конкурс? Вот и я не могу.
А что касается самого конкурса, то я, честно говоря, не думаю, что он намного лучше, чем, скажем, масленичные гуляния в Ярославле. Просто его хорошо раскрутили, и теперь абсолютное большинство убеждено в престижности «Евровидения». Таким образом, мы опять возвращаемся к вопросу о прекрасной работе некоего продюсера. И не важно, идет ли речь о конкурсе или об артисте. Все упирается в деньги, «наличман» – единственный аргумент и двигатель в шоу-бизнесе.
