Филипп Киркоров уверяет, что за долгие годы своей карьеры он прошел огонь, воду и медные трубы. Да и сейчас его преследуют неприятности, на которые певец предпочитает не обращать внимания. В эксклюзивном интервью Киркоров рассказал, как борется с завистниками.
— Такое ощущение, что в последнее время вас преследуют судебные процессы…
— Ничего не поделаешь, это жизнь. Что касается последнего суда с известным изданием, то это было неожиданно. Я излил им душу, на этом интервью они сделали хороший тираж, заработали приличные деньги, а потом еще и подали на меня в суд за то, что я разгласил факты своей биографии кому-то еще. В общем, суд показал, кто прав в этой ситуации. Я уж как-нибудь переживу отсутствие своих интервью на страницах этого издания. А вот такие артисты, как я, на дороге не валяются, и разбрасываться ими в наше скудное "фабричное" время неправильно.
С той женщиной, которая меня ограбила, мы тоже уже разобрались. Отец попросил меня простить ее, а его воля — закон. Я написал письмо с просьбой, чтоб ей смягчили наказание. Только один вопрос в этом деле остался открытым — экспертиза заключила, что мои часы стоят дешевле, чем я заявил. Но я докажу обратное и сделаю это очень просто — в ближайшее время устрою аукцион, и мы посмотрим, за сколько уйдут часы с руки Филиппа Киркорова.
— Как относитесь к идее Лужкова запретить петь под фонограмму на концертах за счет города?
— Очень хорошо, только есть один нюанс, о котором, видимо, забыли. Для того, чтобы артист согласился петь вживую, надо, чтоб в телеверссии его голос был передан как следует. Далеко не каждый бюджет праздника в городе может позволить себе соответствующую аппаратуру. На своих концертах, я принимаю решения за себя — выбираю живой звук и вкладываю в это деньги. Мне не нужны для этого указания Лужкова, у меня есть свой закон чести артиста, который не поет под фонограмму. Но если пригласят выступать в Москве в сборном концерте, а технические условия не будут позволять качественное звучание, значит мне придется отказаться, потому что плохо делать я не привык.
— Да, об этом можно судить по вашему сотрудничеству с Колдуном. Кстати, сейчас вы работаете вместе?
— Нет, я всего лишь доверил ему исполнить свою песню на композиторском конкурсе "Евровидение". Он обратился ко мне за помощью, ну а если я за что-то берусь, то полностью погружаюсь в дело. В этот проект я бросился с головой, вложил свои деньги даже, которые мне так никто и не вернул. Кроме того, продюсер Колдуна Виктор Дробыш вместо того, чтобы сказать спасибо, склонял мою фамилию на каждом углу. Ведь по сути он ничем не занимался, а только целовал белорусский флаг, то время, как вся Москва смеялась над ним, потому что понятно, кто и что сделал в этом проекте.
— На этом конкурсе вы впервые проявились как композитор. В новом альбоме будут ваши песни?
— Пока нет. Альбом готовился еще до того, как я заявил о себе как композитор. Может быть, следующий будет целиком состоять из моих мелодий. Сейчас я планирую написать песни своим коллегам, потому что мне нравится создавать произведение под чей-то образ.
— Несмотря на то, что вы надолго пропадали, народ все равно любит и помнит вас. Согласны ли с мнением, что вы самый популярный артист на нашей эстраде?
— Это не мнение, а неоспоримый факт. Я просто всегда очень дозировано себя представлял публике и четко знаю, когда нужно уйти в сторону. Это интуиция, без которой в нашей профессии нельзя. Надо чувствовать, что сейчас дать зрителю — балладу о любви или альтернативную песню какую-нибудь, например. Тоже самое и с моими появлениями на сцене.
— Что еще вы хотели бы сделать, чего не сделали как артист?
— Я бы хотел сняться в фильме. У меня уже есть опыт работы в кино, но хочется чего-то более масштабного. Пока эту неосуществимую мечту я реализовываю тем, что снимаюсь в своих клипах. Это мои маленькие кинороли, поэтому каждый клип уникален, как и все мое творчество в целом.
